Говоря о Хельге Патаки, невозможно определить одним словом, кто же она. Потому что Хельга – писатель, музыкант, режиссёр, драматург и сказочник. А кто-то знаком с ней как с замечательным краеведом и экскурсоводом, автором проекта «Город наизнанку». Сегодня Хельга в гостях у «Папмамбука».

– Первый, традиционный вопрос «Папмамбука»: расскажи, пожалуйста, как ты научилась читать.

– Читать я научилась очень рано, года в три или в четыре. Хорошо помню то время, когда качала, укладывая спать, младшую сестру. Мне было, наверное, лет шесть, в школу точно еще не ходила. Моей обязанностью было проследить, что сестренка точно заснула. И я ногой ее кроватку качаю, а сама лежу с книжкой, читаю толстенный том из «Библиотеки приключений» – «Таинственный остров» или другое что-то. И так кайфую! Читаешь, смотришь: о, Машка спит, отлично.

Дома у нас всегда было очень много книжек, я и читала все, что попадется под руку. Когда была маленькой, совсем младенцем, мама все время уходила на работу. У нее не было возможности меня с кем-то оставить. И я оставалась одна. Мама рассказывает, что клала мне в кроватку бутылочки с водой и молоком, альбомы по искусству, книжки с картинками. Вот она положит мне три-четыре здоровых книжки и уходит работать. А я, значит, страницы переворачиваю, и как раз, когда все до конца переверну, мама уже возвращается. Часто в голове образы всплывают оттуда, из младенчества.

– Хельга, неужели ты книжки не рвала?

– Нет. У меня книжка никогда не вызывала желания ее порвать. Мне нравилось ощущение книги, ее запах.

– А любимые книжки у тебя какие были?

– Будете удивлены - «Пособие по наркологии» для медицинских училищ. Правда, я там только в истории про «слесаря П.» вникала, но книжка жутко нравилась. Еще многотомную «Большую медицинскую энциклопедию» рассматривать было интересно. Вообще больше любила справочники, хотя в детстве я не так много в них понимала. Еще однажды я решила «Большую Советскую энциклопедию» прочесть, все тома, начиная с буквы «А», когда влюбилась в одного умного мальчика.

– Сколько же тебе лет тогда было?

– Да я еще в школу не ходила!

– Скажи, пожалуйста, тебе родители вслух читали?

– Пели. У нас была традиция – вместо колыбельных песен мы пели книжки. То есть мы все стихотворные книжки клали на музыкальный мотив и пели вечерами. Например, сказку о глупом Мышонке до сих пор помню, потому что очень любила под нее сестру укладывать, всегда ей пела именно эту сказку. А прозу мы просто читали, очень много, именно вслух. Причем всей семьей по очереди. Допустим, мама чем-то занята, а я читаю ей. Потом она свои дела доделала – берет книжку и начинает читать дальше нам. Помню, что когда мы читали «Записки юного врача» Булгакова, я не хотела отдавать ей книжку, хотела сама все дочитать. И в детстве я сестре много вслух читала. У нас такая была семья, что родители работают, а дети все друг за дружкой присматривают.

В то время было много радиоспектаклей по книгам, и мы их всегда слушали с удовольствием.

– Хельга, ты часто общаешься с детьми: проводишь прогулки, даешь детские концерты. Скажи, пожалуйста, можно ли отличить читающего ребенка от нечитающего?

– Навскидку, по внешнему виду – нет, а в общении – да, конечно. У читающих детей и словарный запас побольше будет, и мозги по-другому устроены. То есть, когда они говорят, о чем-то рассуждают, то у них совершенно по-другому строится мысль.

– А важно, чтобы в группе, с которой ты работаешь, был читающий ребенок?

– Да и нет. Да – потому что дети всегда друг за дружкой тянутся. И если есть в группе хотя бы один читающий ребенок, то все от него новым делом заражаются. И уже какое-то внутреннее соревнование возникает. Нет – потому что моя педагогическая задача увлечь любого, даже самого не заинтересованного человека, поэтому этот вопрос не принципиален.

Просто у меня на прогулках почти не бывает детей, которые совершенно ничем не интересуются и ничего не хотят. Ключик к любому можно найти – дети очень любознательны, любопытны по своей природе. И если правильно их интерес направить, то все хорошо получается.

– То есть нужно уметь найти то, что их заводит?

– Конечно! Дети познают мир. Пробуют его на вкус. И они сами будут тебя доставать вопросами. Только разными, в зависимости от возраста и увлечений.

– С кем тебе проще работать, с малышами или с подростками?

– С подростками.

– Почему?

– Они уже больше знают. Малышам многое приходится объяснять, делать скидку на возраст. А с подростками говоришь, как со взрослыми. Хотя я и с маленькими говорю, как со взрослыми. Просто для того, чтобы маленькому объяснить, кто такой Иван Грозный, надо очень много времени потратить, а подростки уже более или менее это знают. Вот и вся разница. Но от подростков тоже можно узнать много интересного. Вообще начинать любой разговор надо с вещей, которые людям понятны. Если начать сразу грузить с места в карьер про барельефы и финтифлюшки какие-нибудь, они же не поймут. Им надо так объяснить, чтобы было все понятно.

– Расскажи, пожалуйста, как появилась идея ралли.

– Это долгая история! Идея ралли – не только моя, она еще принадлежит Ирине Балахоновой, главному редактору издательства «Самокат». Просто удачно сошлись звезды – я рассказала Ире свою идею, она ее немного дополнила со своей стороны и получился продукт. А вообще все началось с прогулок «Города наизнанку», потому что там все время возникают любопытные детские вопросы. Ралли – это отличный конспект наших детских экскурсий.

У нас ведь совсем необычный формат. Я не стою по полчаса возле одного дома так, как это делают другие: «Этот дом построен в 1836 году, 25 октября был сдан архитектором таким-то, а вот эта штука построена архитектором сяким-то...» Ведь через некоторое время у твоих экскурсантов в голове получится шикарный винегрет из дат, имен, фактов. Никто ничего не запомнит в итоге. Я предпочитаю поискать специальный подход к объекту и найти самый выигрышный ракурс для рассказа, а через это показать эпоху, исторических персонажей. Если мои байки записать на бумаге, то обязательно получится раллийный вопрос. Кстати, часто прогульщики сами задают вектор. Разница между этими проектами только в том, что на одну прогулку «Города наизнанку» я могу взять не больше тридцати человек, а серия «Городское Ралли» продается десятками тысяч экземпляров.

– Когда писалось «Ралли», ты ориентировалась на какой-то определенный возраст?

– Я себе представляла потенциального «прогульщика» – от восьми до пятнадцати лет. Хотя, конечно, все равно получилось шире.

– Эту книжку нельзя назвать книжкой-игрушкой. Как бы ты ее охарактеризовала?

– На коробочке же написано «Семейная игра-прогулка». Игра-прогулка для всей семьи. Это что-то необычное по формату просто. Поэтому наша серия почти не участвует в профессиональных конкурсах – ее просто не получается классифицировать.

«Московское ралли»

– Скажи, пожалуйста, как ты пришла к краеведению, откуда у тебя это увлечение?

– Нас родители все время таскали по экскурсиям, потому что тогда это было доступно. Путевки покупали на Рождественке, в «Московском бюро путешествий и экскурсий» – так оно, кажется, называлось. Много ездили по разным городам, в семейном архиве куча фотографий из разных мест, где мы с сестрой совсем маленькие. Первая большая длительная поездка – на Кавказ – в четыре с половиной года. Да просто по Москве мы с родителями постоянно гуляли. В выходные или в теплые вечера, пешком от дома на Красную площадь, по центру, по переулкам, в родном районе Сокола, Аэропорта, Динамо.

Я заканчивала школу в год 850-летия Москвы, тогда проводилось очень много всяких краеведческих игр, конкурсов, олимпиад для школьников. А я к тому времени уже довольно неплохо город знала. И мы со школой участвовали в больших соревнованиях «Моя Москва», наша команда дошла до суперфинала на Красной площади. Это было очень круто. И очень многое краеведческое у меня как раз оттуда, из того школьного времени, когда была возможность читать больше книжек.

– Во время твоих поездок и на прогулках часто возникает разговор о Великой Отечественной войне. И видно, как эта тема тебе близка. Скажи, пожалуйста, насколько важно рассказывать детям о войне не сухо, не так, как в учебнике? И хорошо ли подростки с этой темой знакомы?

– Здесь даже два вопроса. Сначала о том, насколько это важно... В детстве я очень войны боялась. Мне бабушка-блокадница столько ужасов рассказывала. Например, про то, что ей было восемь лет, когда началась война. Я помню, когда мне исполнилось восемь лет, то в день 22 июня я вообще не могла уснуть всю ночь, плакала до рассвета, меня просто колотило. На самом деле, мое отношение к войне сложилось во многом из этих бабушкиных рассказов. Потому что у нее не было деления историй на детские и взрослые, она рассказывала про блокаду и войну нам всем одинаково, как бы вся семья прошла через это. То есть я с пеленок знаю, что бабушкиного младшего братика съели крысы, например. А уже взрослую меня в какой-то момент стало очень сильно беспокоить то, что теме Великой отечественной войны уделяется все меньше и меньше внимания на уроках в школе. А из-за этого современные подростки увлекаются идеями фашизма. Поэтому я не могу об этом молчать, надо говорить вслух! Но надо говорить не только о самой Великой Отечественной войне, а вообще о человечности. Во имя человечности человек со светлой чистой душой не пойдет воевать. Важно чтобы человек умел анализировать, мыслить, чтобы он попытался избежать этого горя всеми силами. Нет, понятно – воевать, когда ты Родину свою защищаешь от врагов, это совершенно другое. А напасть на кого-то такой человек, мне кажется, не сможет. Есть очень много важных вещей, которые только в детстве формируются. И если это осознание с детства не развивать, то потом, во взрослом состоянии, привить что-то будет очень тяжело. Это как научиться играть, допустим, на скрипке – в детстве проще, чем став взрослым человеком. Сколько у взрослого на обучение сил уйдёт… То же самое и с душой человеческой – если ее с детства не воспитывать, то она и вырастет недоразвитой.

Беседу вела Алёна Васнецова

7 июля 2014